И пробил час, и день возник,
Как взрыв, как ослепленье!
То тут, то там взвивался крик:
Остановись, мгновенье!
И лился с неба нежный свет,
И хоры ангельские пели,
И люди быстро обнаглели:
Твори, что хочешь, - смерти нет!
Иной до смерти выпивал,
Но жил, подлец, не умирал.
Другой в пролёты прыгал всяко-разно,
А третьего душил сосед,
А тот - его... Ну, словом, все
Добро и зло творили безнаказно.
Тихоня - паинька не знал
Ни драки, ни раздоров -
Теперь он голос поднимал
Как колья из заборов,
Он торопливо вынимал
Из мокрых мостовых булыжник,
А прежде он был тихий книжник
И зло с насильем презирал.
Кругом никто не умирал,
А тот, кто раньше понимал
Смерть как награду или избавленье,
Тот бить стремился наповал,
А сам при этом напевал,
Что, дескать, помнит чудное мгновенье.
Учёный мир - так весь воспрял,
И врач, науки ради,
На людях яды проверял -
И без противоядий.
Вон там устроили погром,
Должно быть, хунта или клика,
Но все от мала до велика
Живут - всё кончилось путём.
Самоубийц, числом до ста,
Сгоняли танками с моста,
Повесившихся - скопом оживляли.
Фортуну - вон из колеса!
Да! День без смерти удался!
Застрельщики, ликуя, пировали.
... Но вдруг глашатай весть разнёс
Уже к концу банкета,
Что торжество не удалось,
Что кто-то умер где-то.
В тишайшем уголке Земли,
Где спят и страсти, и стихии, -
Реаниматоры лихие
Туда добраться не смогли .
Кто смел дерзнуть, кто смел посметь?!
И как уговорил он Смерть?!
Ей дали взятку - Смерть не на работе!
Не доглядели, хоть реви,
Он просто умер от любви.
На взлёте умер он, на верхней ноте...